|
Библиотека |
Артур Саканян
ДУШЕВНЫЙ МАТ В СОЧЕЛЬНИК
Автор: SAKART
ДУШЕВНЫЙ МАТ В СОЧЕЛЬНИК
- Книжка с твоей дарственной мне ни к чему, а вот за деньгами я сейчас
пришлю своего нового шофёра, - сухо оборвала она разговор по телефону и
повесила трубку.
«Вот голодранец! – презрительно подумала она. - Надеялся, что я ещё с
изданием книжки поздравлять стану. Сам бы мог раскошелиться на пару
комплиментов, когда увидел на мне новую шубу».
- С кем это ты говорила, дорогая? – вкрадчиво спросил муж, приоткрыв
дверь в спальню.
- Писака звонил,... - пренебрежительным тоном ответила она. - Тот, что
был влюблён по уши.
- Деньги просил? – нахмурился муж.
- Наоборот, - усмехнулась она. - Должок решил вернуть. Наконец-то,
гонорар свой получил...
Муж удивлённо посмотрел на неё, и она пояснила:
- Я тогда ещё секретаршей у тебя работала. Крохи скопила и всё ему
отдала, оглоеду...
- Так он тебя из-за денег любил? – иронично спросил муж, но одобрительно
закивал головой, что у него такая рачительная супруга.
- Он меня и без денег обожал, и до сих пор любит, - огрызнулась она в
ответ и гневно продолжила:
- Это ты привык всё иметь за деньги. Даже на голую бабу без денег
смотреть не можешь. Я же знаю, что ты, как кобель шелудивый, бегаешь с
друзьями в стриптиз-бар, а мне треплешься, что в карты с ними играешь.
- Ты моих друзей не трожь, - прошипел муж, брезгливо подумав: «Какие это
друзья? Натуральные шулеры, и сама ты потаскушка. Только замуж вышла, а
уже третьего шофёра меняешь. Всё на мои денежки, а «спасибо» даже не
сказала».
Всё же он счёл за благо поскорее закрыть дверь, домысливая: «Как
объяснить этой дуре, что лучше, на зависть этим козлам, купюры в женские
трусики заталкивать, чем проигрывать в карты, да ещё быть посмешищем в
их глазах».
День был воскресный, и вскоре муж отбыл в свой ритуальный вояж по
злачным местам, а ещё чуть позже вернулся её посыльный с конвертом в
руках.
Она на мгновение задержала свой взгляд на ладной фигуре шофёра и
торжественно объявила:
- Новому шофёру нужна новая кепочка.
Она взяла конверт и, приподняв руку для поцелуя, протянула конверт
обратно шофёру.
- Тут как раз, и на кепочку хватит, и на новый костюмчик, и на цветы
мне.
Шофёр вскинул удивлённые глаза, а она кокетливо продолжила:
- Это мой новогодний подарочек, а всё старьё мы сейчас отправим на
свалку!
Другой рукой она смахнула кепку с головы шофёра и в упор посмотрела ему
в глаза.
«Все полопаются от зависти, что у меня такой красавчик баранку крутит, -
радостно констатировала она в уме, переведя взгляд с густой шевелюры на
тяжёлый подбородок и широкий разворот плеч. – Хорошо бы с таким бычком
прямо сейчас косточки поразмять».
Шофёр смутился, неловким кивком головы поблагодарил её, и нагнулся за
кепкой на полу. Другой рукой он снизу выхватил конверт с деньгами и
быстро вышел.
«Дурак! Надо было мне руку поцеловать», - чуть было не крикнула она
вслед.
«Ничего, ещё успею оседлать этого бычка, - мелькнула утешительная мысль.
- Главное, что я вовремя сообразила, под кого мне надо лечь, и побыстрее
сбежать от этого идиота писаки. Видите ли, его другу на операцию срочно
деньги были нужны. Меня разжалобил, свои деньги до копейки выложил, а
дружок взял, да и помер... Эх, писака, писака. Какой же ты дурачок, что
на совесть наследников понадеялся. А я и должок получила, и за твой счёт
пожила, и теперь мне сладко живётся», - но, вспомнив, что уже лишена
удовольствия выслушивать извинения по поводу долга, мгновенно раскисла.
«А ещё, мой баран обещал, что Президент обязательно отобедает с нами, -
вспомнилось ей. - Вот тогда уж точно все передохнут от зависти», - но на
душе всё равно было тоскливо.
Входная дверь хлопнула, и она, удивлённая столь быстрому возвращению
мужа, поспешила нацепить дежурную улыбку.
- Дорогая! – ворвался муж, задыхаясь. – У меня такая новость!... Такая
новость!... Смотри!... Это книжка твоего должника... Уф... Еле-еле
достал.
Она вырвала книгу из рук мужа и, увидев фотографию на обложке, запищала:
- Посмотрите-ка, какой важный! И ты отказался от рандеву с синеглазками
из бара ради того, чтобы показать мне его рожу?!
Она рассмеялась, а муж отчаянно замахал руками и, переведя дыхание,
наконец, выпалил:
- Дура! Дура! Эту книгу сразу к нескольким премиям представили, и ещё
фильм собираются снимать!... Все только об этом и говорят!
Она нервно передёрнулась, а муж, окончательно успокоившись,
глубокомысленно заявил:
- Да,... надо же... Говорят, он что-то такое написал... Его книга такой
переполох вызвала... Такой переполох... Надо же... Теперь он самый
известный... Теперь он кумир...
Внезапно её охватил давно забытый детский ужас, когда гости вот-вот
явятся, а она опрокинула бутылку с вином и завороженно смотрит, как
белая скатерть превращается в красную.
Муж глубоко вздохнул и уже раздражённо продолжил:
- А ведь без твоих денег он и строчки бы не написал. С голоду бы помер
твой писака!
Она зарделась, вспомнив, сколько денег из кармана писаки она выудила на
свои наряды и капризы. Ведь он так её любил!
Ещё она вспомнила... и, буквально прячась от знакомого взгляда с
обложки, быстро открыла книгу. На глаза ей сразу же попала фраза: «Если
за всё расплачиваются только деньгами, то добро исчезает, а душа
наполняется злом». Руки мгновенно ослабли и выронили книгу. Сердце
сжалось в комок, а хлопок книги об пол осенил мужа:
- Так он же неблагодарный негодяй, этот твой писака! Почему не тебе
посвящён его опус?! – возмущённо произнёс он, поднимая книгу. - Надо
вдолбить ему, что порядочным людям не пристало так расплачиваться за
добро. Срочно звони ему. Скажи, что должок ты ему простишь, если он
придёт к нам на новогодний ужин. Как только узнают, что писака будет у
меня в гостях, то и Президент, и все, кто важничает со мной, побросают
свои дела и прискачут ко мне, как миленькие, - со злорадной улыбкой
закончил он, а про себя подумал: «Уж я так им намекну, чтобы никто не
сомневался, кто фактически расплачивался по счёту. Пусть все думают, что
и я имею к этому отношение».
- Подожди, подожди, - внезапно встревожился он. – Нет. Не так. Ты его
сначала просто пригласи к нам, а вот уже за столом прости долг, но так,
чтобы все слышали. Ясно?
Внезапно она ощутила нечто спирающее дыхание в груди. Будто её стал
душить какой-то нарастающий фантом, безупречный по форме, как мат в
шахматах, и обжигающий по сути, как плевок в лицо матом на базарной
площади.
- Давай, звони! – не унимался муж. – Сколько он тебе должен? Я тебе
вдвойне заплачу.
Терпеть это уже было невмоготу, и она вырвала книгу из рук мужа. Спустя
мгновение, почти потухший камин ярко вспыхнул, осветив фотографию на
обложке и изумлённые глаза мужа.
- Дура! – вскрикнул муж. - Я же за это деньги выложил! – и шагнул к
камину.
- Не волнуйся. Я тебе отплачу, - холодно отозвалась она, преградив ему
путь.
Закусив губу, она стала стаскивать с безымянного пальца подарок
человека, изображение которого теперь сморщилось и плавилось в утробе
камина.
- Но я же ещё не читал, – попытался оправдаться муж, внезапно
испугавшись остервенения, с которым она пыталась стянуть кольцо.
Она сильнее закусила губу, поднатужилась, ойкнула, и кольцо, наконец,
соскользнуло с пальца. Морщась от боли в губе, она поднесла кольцо к
глазам и стала напряжённо всматриваться в переливы крошечного бриллианта
при свете огня. Казалось, что в этих переливах отражаются страницы,
которые огонь нехотя переворачивает, слизывая белизну бумаги язычками
пламени. Во всём этом было нечто таинственное, и муж застыл, как
изваяние.
Наконец, последние язычки пламени взметнулись вверх, яркие звёздочки
замысловато забегали в полумраке камина, и под натуженный шелест чёрных
страниц, она обречённо произнесла:
- И тебе и мне это читать вредно.
- Это ещё... – только попытался возразить муж, как она его резко
перебила:
- Это кольцо твой кумир подарил мне, а я званый обед с ним отменяю! На!
Подавись! – в сердцах выкрикнула она и швырнула кольцо к ногам мужа.
- Дура! – в гневе заорал муж. – Что ты понимаешь? Так я тебе и позволю
отменить!
«Только бы он за столом признался, что дарил кольцо этой дурёхе», -
сразу же взмолилась мысль в голове мужа и тутже продолжилась: «А эта
дура сама побежит звонить, как только узнает, что я куплю ей то кольцо с
большим бриллиантом. Вот тогда пусть все сравнивают, как я её люблю, и
чего стоит любовь писаки».
Озабоченная мина на его лице чуть было не растянулась блаженной улыбкой
мечтаний, и он поспешил нагнуться за кольцом. С её подбородка сорвалась
капелька крови от прокушенной губы, а слёзы вырвались на волю.
До Нового Года осталось всего ничего.
|
Соль жизни
Душевный мат в сочельник
ТЕАТР ОДНОГО ЗРИТЕЛЯ - первая
книга
ТЕАТР ОДНОГО ЗРИТЕЛЯ - вторая
книга
ТЕАТР ОДНОГО ЗРИТЕЛЯ - третья
книга
ТЕАТР ОДНОГО ЗРИТЕЛЯ - переложение
|
